Как пепел, что осел на дне камина,
без искры, но с теплом былого жара,
в моих ладонях память — половина
того, что сердце грело и сжигало.
В часах песок застынутой пустыни,
в глазах — мираж, где ты ещё со мною.
Я строю мост из слов, но он из глины,
и тает под дождём, как след за мною.
Боль — это эхо в комнатах без света,
скрип половиц, где ты ступала мягко,
обрывки снов, что не дают ответа,
и чайник, что остыл в руке озябшей.
Она — в узорах инея на стёклах,
в мелодии, что ты напеть любила,
в закатах, что сгорают в красках тёплых,
в дожде, что смыл всё то, что с нами было.
Так хочется коснуться чьей-то тени,
чтоб в ней найти забытый ритм покоя,
чтоб чьи-то руки, в вечности мгновений,
меня спасли от холода и зноя.
Но я иду, сшивая дни и ночи,
сшивая боль с надеждой — неумело.
Почти забыл, как сердце биться хочет…
Почти поверил, что душа истлела…
Почти…
